Алексей
Иванов

Алексей Иванов написал очередную неплохую книгу, которая, вероятно, будет признана, если это уже не случилось, наиболее спорной среди всех, вышедших из-под его клавиатуры. Несомненные плюсы «Комьюнити» – традиционное для Иванова глубокое проникновение в психологию человека XXI века (при этом человек XXI века и просто современный человек не всегда одно и то же), интересный сюжет и яркие характеры – могут оказаться в тени...

Но вот вопрос: в тени чего? Назвать следующие факторы «минусами», или тем более «недостатками», нельзя: это не несовершенство, это не отрицательные свойства, это особенности. Поэтому вернее будет сказать – «в тени неоднозначностей».

После сложно-исторических «Сердца Пармы» и «Золота бунта», а также экзистенциально-горьких, хотя и хулиганских романов «Географ глобус пропил» и «Блуда и МУДО», Иванов выступил с романом «Комьюнити» (вторым после «Псоглавцев» в дилогии о дэнжерологах – собирателях опасных артефактов, объектов культуры), главное свойство которого очевидно: это роман не для всех, причем настолько не для всех, что иногда даже становится неудобно. И дело вовсе не в вульгаризмах и обсценной лексике, обильно, даже порой сверх меры (гораздо активнее, чем в романе «Блуда и МУДО», раскритикованном за это консервативно настроенными умами) прошивающих текст с начала до конца: подобную инвективу читать – и даже получать от нее удовольствие - можно, и это не требует доказательств. Нет, в нашем случае все совсем по-другому: «Комьюнити» многие читатели не примут просто потому, что не поймут, о чем вообще идет речь. Приблизительно то же произойдет, если простой читатель внезапно откроет философский трактат: вроде как основная мысль ясна, но сколько же незнакомых терминов и непонятных посылов с, казалось бы, алогичными выводами!

С одной стороны, чему тут удивляться? Ну, написал человек книгу для узкого круга, бывает, не рассчитал. Но такой вывод можно сделать о юном писателе, который по стечению обстоятельств сумел опубликовать свою первую книгу, оказавшуюся «романом для своих». Об Иванове, авторе почти десятка книг и ряда серьезных публикаций, так не подумаешь. Нет никаких сомнений, что он прекрасно все понимал во время работы над романом и предвидел реакцию на него.

«Комьюнити» – история Глеба Тяженко, топ-менеджера серьезной медиакорпорации, уроженца провинциального городка. В стремлении к красивой московской жизни Глеб готов почти на все, но оказывается в западне – и его мечты рушатся. А основная сюжетная коллизия построена вокруг комьюнити – интернет-сообщества, где его обитатели, с легкой подачи Глеба, владельца и хозяина этой виртуальной тусовки, обсуждают не какую-то ерунду, а не много не мало – чуму, неожиданно хлынувшую на московские улицы.

Иванов очень подробно рассказывает о функционировании сетевой системы, что она из себя представляет и как ее можно вывести из строя, – попутно щедрыми мазками выписывая картину общества, пораженного информационным «консьюмеризмом».

«Кто сгенерил этот пассворд, тот и знает. Одно понятно: эта программа – файрволл, защитная опция. Кто знает кодовое слово <...> тот спокойно входит в папку с документами. Кто не знает, тот взламывает пассворд, и на него за это нападает файрволл», – не каждый, чтобы не сказать – мало кто из читателей художественной литературы разберется в этом пассаже. Конечно, таких фрагментов в тексте не очень много. Но и немало, и каждый из них важен для понимания общей идеи романа. Да и в целом слоган романа – «человек – это его айфон» – сразу как будто сужает свою целевую аудиторию. Некоторые (возможно многие) представители старших поколений слышали слово «айфон», но оценить приведенную мысль и увидеть в ней определенную философию могут лишь единицы.

Иванов, вероятно, понимает, что дальше второй главы романа продвинутся не все, взявшие книгу в руки. И не все будут рекомендовать книгу друзьям и родственникам. Но, похоже, в этом и была скрытая цель автора. «Комьюнити» – книга подчеркнуто, вызывающе ограничивающая аудиторию. Как и вся современная жизнь. Кто не в контексте, тот на периферии. Кто не владеет терминами, тот чувствует себя отсталым. Одолев роман Иванова, люди «вне контекста» смогут многое понять о типе мышления и ценностях определенной части общества. Но одолеть этот роман не так просто – продираться придется и сквозь термины, и сквозь ненормативную лексику, и сквозь цинизм и насилие. Есть опасения, что Иванов просто не рассчитал общую дозу модерна...

Значительную часть книги занимают диалоги в комьюнити. Иванову хорошо удалось передать общую атмосферу дискуссий в интернете (хотя чуть непонятно, почему для структуры комментариев в придуманном комьюнити он выбрал вертикальную модель социальной сети «Фейсбук», когда, например, ветвистая система комментариев в Живом журнале значительно вариативнее в том числе и с литературной точки зрения). Обитатели сообщества узнаваемы как типажи, хотя общий их спектр гораздо шире, чем в книге – впрочем, очевидно, что Иванов и не стремился к полной репрезентативности. Беседа начинается с того, что Глеб Тяженко публикует в своем комьюнити фотографию странного кладбищенского креста с надписью «ABRACADABRA». Его сетевые подписчики мгновенно дознаются до связи этого слова со страшным заболеванием (как следует из книги, Абракадабра – имя демона, который в древние времена вызывал различные напасти, в том числе и чуму), и дальше начинается сетевая вакханалия. Все участники переключаются на обсуждение чумы, обмениваются ссылками на различные тематические статьи (цитируемые писателем полностью), и в результате у некоторых из них зарождаются подозрение, что их комьюнити... зачумлено.

Два последних нюанса – самые уязвимые места в книге. Со статьями все просто: их слишком много, и не все в них по-настоящему интересно. От их сокращения роман очевидно бы не пострадал. А вот чума...

Подобный полуфантастический, полуфизиологический ход повествования требует объяснения – овеществления, реализации ужаса. Но пояснить, какие симптомы можно считать «обещанием» современной чумы, что по-настоящему имеется в виду под чумой, писатель, к сожалению, не в состоянии. На протяжении всей книги герои только и делают, что восклицают: чума, у нас чума, чума нас погубит, чума нас уже губит! Попытка объяснить, что на самом деле такое – чума XXI века, – предпринимается лишь единожды – и довольно невнятно. Генрих Иванович Дорн, немолодой участник комьюнити, во время единственной очной встречи с Глебом заявляет, что «речь идет не о биологической чуме <...> а о ментальной болезни. Эпидемии... Нам повредили картину мира». Дальнейших пояснений читатели не получают. При этом чума убивает – один за другим из комьюнити исчезают его участники. Что же их истребило – и является ли их исчезновение сугубо виртуальным, или также и реальным событием, остается недовыясненным. Представляется, что это не тот случай, когда читатель должен додумывать истолкование самостоятельно.

В «Комьюнити» говорится о том, что чума (а точнее, пандемия, и чума – как ее самое страшное воплощение) была лишь одним из возможных вариантов истребления небольшой группы лиц во главе с Глебом, а другими вариантами были природная гекатомба, холокост и апокалипсис. И, возможно, здесь Иванов допустил вторую неточность, не совсем правильно выстроив причинно-следственную связь.

Повреждение картины мира – это попадание в яблочко. Во-первых, это диагноз, который можно с полным основанием поставить очень многим современным людям. Во-вторых, это очень интересно и перспективно для такой книги, как «Комьюнити». Но очень хотелось бы развития мысли об этой самой поврежденной картине, тем более, что в романе все исходные данные для этого есть. В первую очередь это люди – «на лицо прекрасные, ужасные внутри». Что ни герой, то тип (хотя, к счастью для человечества, еще не архетип)...

Глеб – бывший филолог, усилием воли превратившийся в топ-менеджера и полностью сменивший систему ценностей, хотя еще и остающийся человеком. Его возлюбленная Орли, наделенная бэкграундом тургеневской барышни, но в стремлении удовлетворить свои амбиции готовая пойти гораздо дальше, чем сам Глеб. Мариша Кабуча – радиоведущая в последнем захлебе молодости, говорящая на отвратительном, похуже матерного, языке, но искренне алчущая любви. Бобс (Борис) Крохин – двадцатилетний системный администратор, озабоченный циник, предатель и балбес, но в своем деле – гений... А из «хороших» героев, при всей условности этого термина, – только упомянутый Дорн. Он честен, интеллигентен, насколько возможно в его возрасте современен и благороден (налицо пересечения с однофамильцем из чеховской «Чайки») – он по незнанию совершил ошибку и хочет ее исправить. Еще есть Слава, жених и сожитель Орли, москвич, не злой и не подлый, но он оказывается слабаком, рохлей и мямлей, и в результате попадает в психиатрическую лечебницу.

Неудивительно, что по прочтении даже половины книги создается впечатление, будто бы современная Москва представляет собой паноптикум, где нормальным людям места нет. В поврежденную картину входят и московские протестные акции 2011 года, упоминаемые в книге и также оценивающиеся Ивановым скептически: «Отчего такая радость (у участников акций. – Г.А.)? <...> Не от свободы, а от причастности. Причастности к крутой корпорации. К такой, которая может позволить своим членам любой креатив». Чье это высказывание - только ли Глеба Тяженко, или еще и автора? Это нам тоже неизвестно, но вряд ли подобное мнение разделят реальные, не литературные участники акций. Хотя, конечно, «Комьюнити» создает свой собственный мейнстрим, и здесь искренние рассуждения о гражданских свободах, честных выборах и справедливости выглядели бы совершенно неуместно – не те герои, не те истории, не те стремления.

Впрочем, ни одна из приведенных неоднозначностей (за исключением, разве что, слишком длинных текстов про чуму) не влияет на чтение «Комьюнити» – все соображения приходят потом. Роман держит в напряжении до самого конца, и удачных эпизодов – выражений, характеров, рассуждений, целых глав – там вполне достаточно. Это, к примеру, великолепное слово «гуглоголовый», относящееся к одному из участников комьюнити – человеку, постоянно публикующему ссылки на различные интернет-ресурсы, то есть использующему исключительно поисковую систему «гугл», не задействуя собственный интеллект. Фонетически и семантически прекрасное слово придумал именно Иванов, если верить поиску в... Гугле. Другой пример – точно подмеченная причина разухабистости речи программистов: по Иванову, они «день и ночь сидят перед телевизорами и нажимают кнопки <...> Тогда необходимая брутальность проявляется в разговоре... Речь программеров была обусловлена <...> избытком неизрасходованных тестостерона и адреналина». А еще Иванов много рассуждает о смысле жизни людей, которым уделяет внимание в романе. Сколько боли, как бы иронично это ни прозвучало, заключено в словах Глеба: «У нас все бренды – подделка. А я-то рвался сюда за брендами. – Машина у вас не подделка. И пальто не подделка. – Жизнь – подделка. Надел пальто, сел в машину, а ехать некуда... Кто раздувает эту фальшивую реальность?.. Кто накачивает байду ложным значением?» Да, проблемы сытого поколения порой выглядят довольно издевательски, но ведь с постулатом о жизни как подделке могут согласиться очень многие, пусть их аргументация и будет иной.

Финал книги своей драматичностью напоминает итог «Блуды и МУДО», только в романе о художнике Моржове печаль растянута во времени, а здесь все происходит почти мгновенно. Смирение, с которым встречает свой неизбежный конец Глеб Тяженко, подтверждает: у людей, разделяющих принцип «человек – это его айфон», перспективы в целом довольно туманные. И финальный абзац, издевательски, с заменой слов на компьютерно-технологические термины имитирующий молитву, это лишь подтверждает. Для настоящей молитвы, как и настоящей, не поддельной жизни, нужно вести себя иначе, совсем иначе.

Г. Юзефович в «Итогах» довольно резко высказывается о книге, называя ее неудачей (но оговаривая право Иванова на таковую) и полагая, что «делянка коммерческой литературы для Иванова чужая. Он не понимает ее правил, а она его в свою очередь очевиднейшим образом отторгает» [1]. Факт, что «Комьюнити» – далеко не лучший роман Иванова, но в череде «коммерческих» книг это произведение отнюдь не последнее, хотя и тут оно вряд ли когда-нибудь взлетит на первую строчку. Знакомясь с «Комьюнити», искушенный знаток литературы будет вспоминать то «Generation "П"», то «Духless» (который хитрый Иванов добровольно упоминает в тексте, не давая своим читателям повода заподозрить себя в каком-либо подражательстве), то что-либо еще. Однако если бы вся коммерческая литература была на уровне «Комьюнити», о ней бы вздыхали не так часто. С другой же стороны очень хочется верить, что следующие книги Иванова будут похожи на лучшие образцы его творчества. Если так случится, «Комьюнити» останется в истории как довольно удачный, но все-таки очевидный писательский эксперимент. 

___________________

 [1] Юзефович Г. Гуглоголовый Иванов // Итоги. 2012. 7 мая.