Алексей
Иванов

Да-да, это тот самый Алексей Иванов – впервые появившийся на Малеевском семинаре одновременно с Сергеем Лукьяненко и Владимиром Васильевым, тот, чья дебютная повесть «Охота на «Большую Медведицу», опубликованная в «Уральском следопыте», вызвала ожесточенные споры в фэндоме, а экспериментальная «Земля-сортировочная» пошла под нож вместе с тиражом алматинского журнала «Миры». После космической оперы «Корабли и галактика», принятой критикой в штыки, Иванов на десять лет исчез из литературы, чтобы вернуться к читателям триумфатором. Первая его авторская книга, «Чердынь – княгиня гор», опубликованная в Перми, сразу же была переиздана в Москве под названием «Сердце пармы» и номинирована на премию «Национальный бестселлер». Награду она, правда, не получила, но собрала весьма благоприятные отклики прессы, что тоже немало.

Эпический «роман-легенда» Алексея Иванова начинается вполне традиционным для историко-приключенческого жанра образом: с похищения группой авантюристов языческого идола, легендарной Золотой Бабы, которой поклонялись народы, населяющие земли вдоль Каменного Пояса. Вдогонку за святотатцами пускается отряд вогулов: чужаку, видевшему лик богини, суждено умереть, кем бы он ни был – простым ушкуйником или самим князем Великопермским... Однако не все так просто: сюжет книги быстро вырывается из обозначившегося было русла, и история сама собой перерастает в Историю. Действие «Сердца пармы» начинается во второй половине XV века – в 6963 году от сотворения мира, в княжение Василия Темного. О том, что именно происходило в эту эпоху на Урале, достоверно известно не так уж много. Алексей Иванов не столько реконструирует события, сколько заполняет лакуны в пермской истории. Одна из основных тем романа – столкновение двух мировоззрений: зрелого православия, закаленного в сражениях с врагами внешними и внутренними, и языческого начала, яростного, мощного, непокорного. Иногда они мирно сосуществуют, образуя причудливый симбиоз, но чаще схлестываются в непримиримой схватке. Перед нами не приторно-карамельный лубок, как частенько бывает в «славянской фэнтези», а суровое, сумрачное, местами чрезмерно кровавое полотно. Ни один из центральных героев книги не умирает своей смертью, а многие из них принимают смерть мученическую – распятые на морозе немирными вогулами, погребенные заживо, посаженные на кол посреди Красной площади...

В отличие от большинства авторов исторической прозы, да и от создателей традиционной фэнтези, Алексей Иванов показывает мир таким, каким видят его многочисленные персонажи «Сердца пармы», не стремясь отделить реальность от фантазии, болезненный морок – от объективного наблюдения. Этот сильный прием писатель использует расчетливо и умело. Мало-помалу читателю открывается душа Пармы – земли, по которой ходят хумляльты, люди, не способные умереть, пока не выполнят своего предназначения; где русские князья берут в жены оборотней-ламий и гибнут в отчаянной схватке с косматыми лесными богами; где полудикие племена, не знающие слова «грех», следуют судьбе, поклоняясь на капище резному Христу, похожему на древнего идола. Земля непонятная, чужая, и в то же время сразу и навсегда очаровывающая своей дикой, языческой красотой. Писатель явно и недвусмысленно влюблен в эту страну, и читая его «признание в любви» невольно проникаешься этим чувством.