продюсерский центр
ИЮЛЬ

+7 (912) 58 25 460

1snowball@mail.ru

Instagram

«КОМЬЮНИТИ»

Демон чумы бродит по залитой неоновыми огнями, шумной и кичливой Москве. Он преследует тех, кто посягнул на программный код, позволяющий в доли секунды проанализировать предпочтения человека и выдать ровно то, что ему необходимо, сформировать урезанную, но уютную картину мира. Пока эта услуга доступна только для пользователей ресурса «ДиКСи», но дальше – кто знает?..

2011-2012-й – сезон литературных игр и мистификаций, срывания масок и создания новых виртуалов. В этом сезоне Борис Акунин (Григорий Чхартишвили) публично признался, что именно он скрывался под псевдонимами «Анна Борисова» и «Анатолий Брусникин», а Шамиль Идиатуллин, автор «Татарского удара», и «СССР (tm)», выпустил роман «Убыр» под именем Наиль Измайлов. В издательстве «Снежный КоМ» вышли антологии «Феминиум» и «Классициум»: авторы первой, независимо от пола, выступали под женскими псевдонимами, второй – писали рассказы от лица покойных классиков ХХ века. Наконец, «группа неизвестных» (все аккуратно перечислены в книге как переводчики) опубликовала роман «Кетополис», приписанный несуществующему исландцу Грэю Ф. Грину. Эксперимент оказался любопытным, вызвав несколько сетевых скандалов, переходящих в бои местного значения. Но громче всех прозвучал, безусловно, Алексей Иванов, пермский писатель, к которому после выхода «Сердца пармы» и «Золота бунта» намертво приклеился ярлык «золотовалютный резерв нашей литературы» (спасибо критику из «Афиши» Льву Данилкину). Осенью 2011 года под псевдонимом «Алексей Маврин» был издан его роман «Псоглавцы» – с мощной пиар-поддержкой и целенаправленной раскруткой в СМИ. Зачем этот ход понадобился писателю – неведомо, но публику, включая автора этих строк, он обвёл вокруг пальца играючи. Не стану оправдываться: мол, не опознал почерк мастера, но теперь-то характерные черты его стиля видны как на ладони… Алексею Иванову захотелось сымитировать манеру «молодого талантливого автора» – что ж, стилизация выполнена блестяще. Надеюсь, своей главной цели писатель достиг, в чём бы она ни заключалась. И довольно об этом, тем более что во втором романе, принадлежащем циклу «Дэнжерологи», автор рассказывает совсем другую историю.

 СЛОВО ТВОРЦА:

«Хороший роман всегда порождается важным вопросом. Не актуальным, а важным. Но ответ на вопрос должен быть аргументирован. В нынешней культурной ситуации художественная аргументация перестала быть убедительной. Размылись границы между вымыслом и реальностью. Вот человек в ЖЖ – он адекватен сам себе или выставляет себя в лучшем свете? Пост в ЖЖ написан автором или персонажем, который вымышлен автором? Опознать невозможно. И художественная аргументация стала частным случаем, который ничего не доказывает. «Преступление и наказание» переходит в разряд криминального романа про маньяка: «Рубка топором по-петербуржски». Приходится искать аргументацию нон-фикшн. И утешаться тем, что вымысел не является непременным условием художественного произведения».

Глеба Тяженко, медиаменеджера молодой, но перспективной и динамично развивающейся IT-фирмы, внедряющей концепцию семантического интернета, с некоторых пор неотступно преследует образ чумы. «Чёрная смерть» нового образца карает тех, кто покусился на программные коды, лежащие в основе системы «ДиКСи», которая предлагает пользователю исключительно тот контент, который ему интересен. Зараза разрушает не тело и даже не сознание, а сложившуюся комфортную картину мира, ведёт к помешательству и гибели. В этом мире слишком много неотвратимого и неизбежного, того, от чего мы прячемся под ворохом иллюзий, как ребёнок, с головой забившийся под одеяло. Срывать этот покров опасно. Незагримированная, неприглаженная реальность убивает. Глеб особо восприимчив к этой чуме. Филолог по образованию и журналист по роду деятельности, к тридцати восьми годам он не обзавёлся ни домом, ни семьёй, положив всю жизнь на то, чтобы вырваться из родных Апатитов и укорениться в Москве, спрятаться среди толп и огней от экзистенциального одиночества. Но с ужасом обнаружил, что его окружают сплошные имитации, симулякры – и люди «поколения Пу», живущие под девизом «комьюнити, кредит, креатив». Несмотря на все внешние признаки успеха – айфон, «Лексус», солидный счёт в банке, шмотки модных брендов, квартира, – Глебу не за что зацепиться, нечего противопоставить демону чумы, преследующему его в Сети и являющемуся «реально» под видом приятелей и знакомых… Возможно, дело в магии имени, но роман «Комьюнити» выглядит более серьёзным и зрелым, чем «Псоглавцы». Первая часть дилогии адресована вчерашним тинейджерам, насмотревшимся фильмов ужасов и за любой информацией лезущим в «Википедию». Вторая – состоятельным москвичам средних лет, читателям «Духлесса» и GQ, тем, кто готов посочувствовать столичному менеджеру среднего звена, переживающему экзистенциальный кризис.

 ЦИТАТА:

«Здоровая жизнь сюжетна, думал Глеб, но даже при сюжетности в бытийном отношении она статична. Ты ничего не можешь изменить. Ты явился, чтобы отработать всю программу: повзрослеть, поддаться искушениям, удовлетвориться малым, к концу затосковать – и умереть. Жизнь человека вписана в эту парадигму. И подлинная драматургия – только в образах. Например, в образах чумы».

 Во всей этой конструкции чувствуется определённая искусственность – зато раскрывается одна из целей давешней мистификации: писатель экспериментирует с разными группами читателей, пытается подобрать ключик к массовой аудитории. Хотя зачем это понадобилось вполне состоявшемуся и востребованному литератору – по-прежнему загадка.

 УДАЧНО:

- оригинальность замысла.

- яркая образность стиля.

- интеллектуальная насыщенность текста.

 НЕУДАЧНО:

- искусственность сюжетной конструкции.

- избыток сленга.

- беспросветность.

Василий Владимирский

Журнал «Мир фантастики и фэнтези» (Москва)